О польском и российском волейболе, дружбе и перелетах, сборной Германии и хобби — в интервью диагонального «Белогорья» и сборной Германии Георга Грозера.

 

- Какое мнение у вас сложилось о российском чемпионате? Что вы можете о нем сказать, сравнивая с другими, например, с польским?

— Что касается чемпионата России, то его уровень сегодня очень высок. Когда я выступал в Польше, то считал польский чемпионат также очень сильным. Но все же, считаю, что здесь, в России, лига на ступень выше. Все говорят, что чемпионат в России сильнейший, и я в этом году смог это почувствовать на себе. Здесь нужно сражаться против любой команды. В первый год своего пребывания это не так легко. Но мне нужны были новые ощущения, я хотел узнать свой максимум. И в этом отношении российский чемпионат подходит для меня как нельзя лучше.

- На сегодняшний день чемпионат России является открытым, в нем принимают участие команды из Украины и Белоруссии. Как бы вы отнеслись к возможному участию в нем какой-нибудь команды из Европы?

— Я думаю, для любого клуба из любой страны такое участие было бы на пользу. Это может еще больше усилить турнир. Однако любому клубу, кто захочет принять участие в чемпионате России, нужно понимать, что для того, чтобы показывать результат, здесь нужно по-настоящему бороться.

- Не могли бы вы более детально сравнить чемпионаты России и Польши. Сложнее ли вам здесь играть? Если да, то в чем именно?

— В России для меня некоторой неожиданностью стал тот факт, что здесь сложнее подать «эйс», причем куда сложнее, чем в Польше. Практически во всех командах есть хорошие принимающие. У многих российских команд очень высокий и надежный блок. Вообще я был удивлен тому, сколько в России игроков высокого уровня. Что касается чемпионатов, то в Польше сильными можно считать первые шесть команд, наиболее серьезными являются команды первой четверки, такие как «Скра», «Ресовия», «Быдгощ». Они могут соперничать на равных с российскими клубами. В российском же чемпионате, на мой взгляд, к серьезным командам можно отнести порядка 14 клубов. Здесь нужно серьезно сражаться даже в домашних встречах. Не знаю почему, но в Польше домашние матчи были куда легче, ты всегда можешь быть уверен в том, что выиграешь. Здесь же, в России, бывает легче выиграть на выезде, чем дома. В целом, наверное, во всем здесь немного сложнее.

- Что скажете о расстояниях в России? Переезды даются нелегко?

— О да, непросто. В Польше дальним переездом можно считать шестичасовую поездку на автобусе. Здесь совсем другие ощущения, когда приходится летать самолетом, менять часовые пояса. Хотя сейчас я уже к этому привык. Теперь полет на самолете для меня практически то же самое, что и поездка на автобусе.

- Лично вам помог ли российский чемпионат приобрести новые качества? Может, вы здесь чему-то научились?

— Каждый день я учусь чему-то новому. Как я уже говорил, здесь я сражаюсь в каждом матче. Как диагональный я обычно несу основную нагрузку по добыванию очков. Но в этой команде мне приходится не совсем просто. Моя работа остается той же, но в нашей команде очень много хороших игроков, таких как Дмитрий Мусэрский, Сергей Тетюхин, Тарас Хтей. Таким образом, у связующего очень большой выбор исполнителей. Это одновременно и хорошо, и ново для меня, и поначалу было трудно привыкнуть, так как в сборной Германии, например, я знал, что все важные и тяжелые мячи будут отданы мне. Но если хочешь быть лучшим, то нужно многому учиться.

- У «Белогорья» была серия из четырех выездных матчей подряд, три из которых прошли без возвращения домой. Насколько было тяжело, и приходилось ли испытывать подобное в Польше?

— Нет, в Польше такого не случалось. И этот период был по-настоящему непростым. Единственным плюсом было то, что семья в то время была дома в Германии, и мне не пришлось волноваться за них. Было тяжело провести столько игр без нормальной подготовки, мы были лишены полноценных тренировок. Видимо, это сказалось в матче против московского «Динамо», мы были не готовы. Тем не менее, и из этого мы смогли вынести что-то полезное. Теперь в будущем, думаю, я смогу в подобных случаях сделать что-то по-другому, чтобы к матчу быть в лучшей форме.

- Вы провели в России уже больше полугода. Есть ли какие-то успехи в изучении русского языка?

— (улыбаясь) Если честно, нет. Я, конечно, пытаюсь. Для меня, прежде всего, важно понимать, что говорит тренер. Кое-что у меня в этом получается. Но в целом русский язык для меня очень сложен. Конечно, теперь, когда я знаю, что еще два года проведу в России, нужно будет уделить изучению языка больше внимания. Но не думаю, что выучу русский до такой степени, что смогу с кем-то разговаривать. В Польше на второй год я уже многое понимал по-польски. Надеюсь, что и в России будет так же. Я пытаюсь что-то учить, к тому же ребята в команде мне помогают, подсказывают.

- А как же вы общаетесь с партнерами по команде?

— В основном, по-английски. Я рад, что Дима Мусэрский, Макс (Жигалов), Саша (Косарев) неплохо говорят по-английски. Хотя и Сергей Макаров, он мой сосед по гостиничному номеру, очень быстро продвигается в изучении английского, с каждым днем говорит все лучше. В целом меня все понимают, что я хочу сказать. Может, кому-то тяжело самому сказать, тогда просят Диму Мусэрского перевести. В любом случае, я уже знаю отдельные русские слова, какие-то польские, все это здорово помогает.

- Сколько всего языков вы знаете?

— Хорошо знаю три. Мой родной язык – венгерский. Хорошо говорю по-немецки. Ну и по-английски говорю. Хотя я никогда его специально не изучал, ни в школе, ни где-то еще. Четыре года назад, когда в команду пришел англоговорящий тренер, тогда и пришлось учить английский. Потом уехал в Польшу, и чтобы меня все понимали, тоже пришлось улучшать свой английский.

- А по-польски говорите?

— Нет. Я пытался учить его, но мне тяжело улавливать слова на слух. Каким-то словам я научился от детей, от жены, но этого не достаточно для того, чтобы общаться.

- Сейчас у вас сложились дружеские отношения практически со всеми игроками в команде. С кем из одноклубников более тесная дружба?

— С самого начала у меня возник тесный контакт с Сергеем Макаровым, мы подружились. То же самое могу сказать про Диму Ильиных, хотя у нас и возникают иногда трудности непосредственно в общении, но похожи й образ мыслей, шутки, общие интересы – все это нас сближает. Еще один мой друг – Дима Мусэрский. С ним интересно общаться, мы обсуждаем многие вещи. Вот три человека, с кем у меня в команде сложились самые тесные отношения. Но не могу не сказать и об остальных. Например, Лёня (Леонид Кузнецов – прим.) с самого начала был открыт к общению, к нему я могу обратиться с любым вопросом. Вообще должен отметить, что мне нравятся все мои партнеры по команде, со всеми у меня налажен контакт. Иногда мы все вместе ужинаем где-нибудь в ресторане. Когда у меня был день рождения, мы отмечали его всей командой, с женами, с детьми. Так что команда – это практически моя семья, так как мы очень много времени проводим вместе.

- Вопрос о вашей фамилии. Насколько вообще распространена фамилия Грозер в Венгрии? Мы находили информацию о семейной компании, производящей луки, с такой же фамилией. Имеют ли они к вам отношение?

— Фамилия эта совсем не распространенная. Пожалуй, владельцы этой компании – единственные мои однофамильцы, которых я встречал. В Германии мне тоже однофамильцы не попадались.

- Хотелось бы задать вам вопрос о ваших партнерах по сборной Германии. Иногда вам приходится играть против них, как, например, в матче против «Кузбасса», когда вашим противником был Бьорн Андрае. С какими чувствами вы играли против Бьорна в том матче?

— Бьорн – мой очень большой друг, он знает обо мне все, знает все о моей семье. В волейболе, да и в жизни, он для меня, как старший брат. Но когда нам приходится играть друг против друга, шутки в сторону. Мы профессионалы, он хочет победить, я хочу победить, поэтому никто никого не жалеет. После игры мы шутим, обсуждаем все, что угодно, но в матче он игрок, которого я хочу победить.

- В СМИ звучала информация о том, что Бьорн Андрае собирается закончить выступление за сборную Германии. Правда ли это?

— Да, это так. И я знаю причину. Мы вместе давали интервью немецким журналистам, в котором Бьорн говорил о том, что у него не сложились взаимоотношения с главным тренером. Никто в сборной не знает, почему так получилось. Но Бьорн сказал, что его не будет в команде, пока не сменится главный тренер. Тренер никогда не мог корректно объяснить ему, почему он не задействует Бьорна. И я тоже не могу это понять, ведь Бьорн – один из важнейших игроков для сборной, он был нашим капитаном, провел очень много матчей за сборную. На мой взгляд, он один из лучших принимающих в команде. При этом он никогда не вступал в конфликт с тренером.

- Сборную Германии можно назвать открытием минувшего сезона. Как вы можете объяснить столь успешное выступление команды в Мировой лиге, в олимпийской квалификации и на самой Олимпиаде? И чего можно ждать от сборной Германии в будущем, сможет ли она повторить свой успех на грядущем чемпионате Европы?

— У сборной Германии есть потенциал, мы показали, что можем быть хорошей командой. Одним из факторов успеха можно назвать тот факт, что игроки сборной выступают в различных чемпионатах – итальянском, польском, российском, где у них есть возможность играть. Поэтому уровень команды вырос, и мы смогли показать летом такие впечатляющие результаты. Но я не знаю, что ждет сборную Германии в будущем. Сборная Германии сейчас переживает сложное время. Играть некому. Заканчивают выступление за сборную Бьорн Андрае, Маркус Попп, хочет взять паузу Макс Гюнтор. В Мировой лиге не будет играть Симон Тишер, я не буду играть.

- Означает ли это, что сборную Германии ждет смена поколений?

— Но у нас нет нового поколения. За этой командой никого нет. А федерация не хочет этого понять. Посмотрим, как выступит наша сборная в Мировой лиге без ключевых игроков. Мы показали федерации потенциал команды, но федерация не борется за игроков. Мы играли на добровольных началах, игроки отдавали себя сборной. Но теперь никто не хочет этого делать: если получишь травму в сборной – потеряешь контракт в клубе.

У сборной два пути: или результат пойдет на убыль и мужская сборная Германии прекратит свое существование, или федерация найдет способ сохранить команду, например, привлечет спонсоров, чтобы создать благоприятные условия для игроков. Причем речь не идет о больших деньгах. Мы просто хотим, чтобы нас уважали, как игроков, а не обращались, как с игрушкой.

- Насколько важны для вас индивидуальные призы по итогам турниров по сравнению с выигранными титулами команды? Или же это вторично?

— Конечно, мне приятно завоевывать индивидуальные призы. Приятно, когда играешь хорошо, и это замечают и оценивают. Это показывает, насколько хорошо ты работаешь. Но все же больше радости я испытываю, когда побеждает команда. Если команда побеждает, это значит, каждый хорошо делает свое дело. Если команда выигрывает, то тогда есть шанс получить и индивидуальный приз.

- На Олимпиаде в матче против сборной Сербии вы стали рекордсменом по количеству набранных очков (39 очков). Радует ли вас такой результат?

— Та игра была фантастической. Вся команда сыграла хорошо, ведь мы смогли отыграться со счета 0:2 по партиям и выиграть. Для нас это был очень важный матч, чтобы пройти дальше. Думаю, тогда был мой день. Лукас (Кампа – прим.) пасовал мне в каждом возможном случае. Ощущения были восхитительные: набрать 39 очков на Олимпиаде, победить сербов, причем после двух проигранных партий.

- Каковы ваши самые грустные и самые веселые воспоминания в спортивной карьере?

— На сегодня для меня самыми радостными воспоминаниями являются два момента, даже не могу выделить какой-то один из них. Первый – это эмоции от победы в Польше. Наша команда ничем особенным не выделялась, «Скра» была безоговорочным фаворитом, это была практически сборная Польши. В «Ресовии» тоже были хорошие игроки, но все же предварительный этап мы закончили на третьем месте. Тем не менее, спустя 37 лет команда смогла завоевать золотые медали чемпионата. Нужно было быть в этой команде, чтобы увидеть и почувствовать, как выросли игроки, какие отношения были между ними в команде. Мы выиграли чемпионат не потому, что у нас были лучшие игроки, а потому, что у нас была единая команда. Каждый работал с полной отдачей, но при этом мы всегда собирались вместе, чтобы пообщаться, обсудить проблемы, чтобы лучше понимать друг друга и на площадке, и в жизни. До этого я никогда не испытывал таких эмоций, и я это никогда не забуду.

Вторым важным моментом стало завоевание путевки на Олимпиаду. Мне не нужно было больших результатов, главное, что я попал на Олимпийские игры. Мой отец тоже был хорошим игроком, у него был шанс попасть на Игры, но он им не воспользовался. Мы с ним об этом разговаривали, и он рассказывал, что его самой большой ошибкой было непопадание на Олимпиаду. Поэтому я очень рад, что хорошо сыграл на квалификационном турнире и получил возможность сыграть в Лондоне.

А как раз матч против сборной Болгарии за выход в четвертьфинал пока является самым печальным эпизодом в карьере. Самое грустное даже не то, что мы проиграли, а то, как мы проиграли. Мы были какие-то опустошенные, не было эмоций, не было борьбы. Лично у меня после игры было ощущение, что я не все сделал, не отдал все для победы.

- На площадке болельщики видят вас грозным игроком, очень эмоциональным в моменты успеха. А какой вы в обычной жизни? Чем любите заниматься? Как любите отдыхать?

— Семья и друзья говорят, что у меня непростой характер. На площадке я другой человек – агрессивный боец, у меня много эмоций. Но за пределами площадки я такой же обычный парень, как и все. У меня есть друзья, которые знают меня не как волейболиста. Я люблю собираться с друзьями, иногда поиграть с ними в покер или в Playstation. Люблю выбираться куда-то с семьей, например, в зоопарк, или куда-то еще. Люблю, когда мы собираемся с друзьями семьями. У каждого из нас есть дети, и мне очень нравится, когда наши дети бегают во дворе, играют, а мы делаем барбекю, общаемся. Это лучший отдых для меня.

- У вас есть хобби?

— Люблю играть с друзьями в покер! Причем дело не в деньгах, нам нравится собираться вместе, общаться. И люблю, как уже сказал, играть в Playstation. Есть определенный период в году, когда мы собираемся втроем с друзьями и в течение недели с утра до вечера играем на приставке. Такие маленькие увлечения.

При этом я стараюсь, хотя это и непросто, исключать волейбол из личной жизни. Когда я приезжаю домой, конечно, мы обсуждаем волейбол, так как это моя жизнь, жизнь моей семьи. Но с друзьями я люблю говорить о событиях в их жизни, работе. Как мужчины, мы любим поговорить о машинах, о других обычных вещах. Обсуждать только волейбол, не иметь в жизни ничего, кроме волейбола, неправильно. Должны быть и другие интересы в жизни.

 

Пресс-служба ВК «Белогорье»

 

 

• Назад
• Вперед