Вячеслав Платонов трижды вставал во главе сборной страны. Второй раз он вошёл в ту же реку, то есть во второй раз встал во главе сборной, весной 1990-го, всего за две недели до первого матча первой Мировой лиги. И проиграл его вчистую.

 

Продолжение.

Начало. Гераклиту вопреки

Он тогда признавался мне: «Свою работу в новой сборной я начал со следующего выступления. Сказал: вы слышали обо мне и хорошее, и плохое, и я тоже слышал о вас много хорошего и немало плохого. И предложил начать всё с нуля и забыть обо всём, что знаем друг о друге. Единственное, что я тогда пообещал твёрдо, что никому не позволю работать спустя рукава и проскочить в сборную на халяву. И предупредил: кто не готов горбатиться и потеть, пусть лучше признается сразу, и мы разойдёмся, я никого насильно держать не собирался. Тогда все промолчали, но очень скоро я убедился, что к большим нагрузкам, к тем требованиям, которые я предъявлял прежним подопечным, нынешние просто не готовы. И первое время мы занимались не тренировками, а дрессурой, как бы грубо это ни звучало».

Возвращение состоялось. Но уж очень нелицеприятное: оба матча набравшим ход голландцам на переполненной зрителями лужниковской Малой арене были проиграны. А одну партию (тогда в волейболе существовали другие правила — каждый сет игрался до 15 очков с переходом подачи) уступили почти всухую. Но после финального свистка Платонов вышел в центр арены, взял микрофон, извинился за действия игроков и громогласно объявил: «Запомните этот день. И мои слова — мы будем играть лучше! И очень скоро!»

А потом в раздевалке повёл разговор по душам с каждым в отдельности. Спрашивал тихим голосом, что помешало сыграть лучше — может, обед не понравился, может, автобус подали не комфортабельный, может, дома что произошло. И, не получив ни одного вразумительного ответа, устроил «театр одного актера».

При всей команде набросился на доктора — Олега Добровольского, обвинив его в неудаче сборной. «Ты почему, — возмущался Платонов, — заказал им сегодня на завтрак красную икру? Вчера вот чёрная была, и играли лучше. Значит, виноват ты, и только ты!»

Смогли ли игроки правильно оценить сцену в раздевалке, не знаю. Но всего через несколько дней они обыграли ту же сборную Голландии на её площадке, через два месяца заняли четвёртое место в Мировой лиге, через три — финишировали вторыми на Играх доброй воли в Сиэтле, через полгода завоевали бронзовые награды мирового чемпионата в Бразилии, обыграв, кстати, сборную хозяев, а закончили год победой в Японии в так называемом турнире сильнейших сборных и победой над новоиспечёнными чемпионами мира итальянцами. И по самым высоким меркам дебют второго пришествия в сборную прежнего тренера можно было считать вполне успешным. Однако Платонов, как всегда, был не очень доволен, хотя и понимал, что за столь короткий срок создать коллектив, способный вновь выигрывать все соревнования, нереально.

До Барселоны оставалось ещё без малого два года, но туда надо было ещё попасть. Для этого необходимо было занять место в тройке призёров на Кубке мира, куда от каждого континента приглашались только финалисты соответствующего чемпионата.

Европейское первенство 1991 года разыгрывалось в Германии. К этому времени платоновская команда катила. И неплохо. Могла, кстати, выиграть и Мировую лигу, но в очень упорном полуфинале с кубинцами американский судья в одном из эпизодов откровенно свистнул в пользу соперника. Это расстроило игроков настолько, что они уже не могли собраться. Однако важнее было пробиться в финал на чемпионате Европы.

В Карлсруэ на групповом этапе команда играла ни шатко ни валко, хотя и выигрывала. Но ближе к решающим матчам в Берлине действия игроков становились более осмысленными и чёткими. Квинтэссенцией же стала финальная победа над итальянцами, в которой сборная СССР не оставила соперникам никаких шансов: преимущество платоновских выучеников был неоспоримым. Кроме золотых медалей и самоутверждения в волейбольном мире волейболистам выплатили тогда небывалые по меркам того времени премиальные — по 500 долларов каждому. Обычно ничего не прощающий Платонов снизошёл даже до реабилитации наказанного за нарушение режима во время сборов в Ялте Юрия Сапеги — тот очень здорово сыграл в Германии.

А через год перед Играми в Барселоне тренер уже не простил строптивого игрока за гораздо меньшую провинность, и на Олимпиаду Сапега не поехал. Как же его там не хватало! Самым слабым местом в той команде был приём подачи. Сапега же был одним из столпов именно в этом компоненте волейбола, хотя формально и считался центральным блокирующем.

И всё-таки не столько отсутствие одного из ведущих игроков сказалось на барселонском провале мужской сборной Платонова. Такой исход можно было предвидеть, потому что именно главный тренер, как никто, болезненно переживал развал великой державы, отсутствие традиционных букв СССР на майках игроков и алого стяга страны. И состояние это хочешь не хочешь передавалось игрокам сборной Содружества независимых государств, как тогда назывались всеигровые команды, да и вся олимпийская сборная.

Помню, как перед матчем Мировой лиги с американцами в Питере в июне 1992-го в раздевалку нашей команды зашёл очень популярный в то время в стране политик Анатолий Собчак. Мэр города хотел пожелать игрокам удачи в предстоящей ответственной встрече. Но не пробыл в раздевалке и минуты — выскочил пунцовый, ничего не понимающий, а из комнаты вдогонку неслись нелицеприятные слова и обвинения в развале СССР…

Ещё до Барселоны все знали, что сразу после Игр Платонов опять уедет в полюбившуюся Финляндию, теперь уже тренером сборной этой страны — контракт он подписал ещё в мае. Игроки последовали за тренером. Но они в большинстве своём отправились на Апеннины, где игрался самый по тем временам сильный чемпионат. Так разошлись дорожки тренера и волейболистов.

Но через три с лишним года им предстояло вновь сойтись вместе — последователям Платонова не удалось создать команду-победительницу. И тогда руководство федерации опять обратилось к известному тренеру с предложением возглавить команду в самый канун Олимпиады в Атланте. В третий раз! Ну и где там ваш Гераклит?

Отборочный турнир игрался в начале 1996 года в Копенгагене. И самым сложным был матч со сборной Югославии. Россиянам пришлось играть с листа, практически без подготовки. Мне довелось быть свидетелем той невероятной по напряжению, к тому же продолжавшейся более трёх часов встречи. Победа была тогда достигнута, как и полтора года спустя на чемпионате Европы в Голландии. Но в матче за 3-е место в самой Атланте команда Платонова проиграла… югославам, которые пробились на Игры через ещё один квалификационный турнир. А на континентальном первенстве 1997-го, победив в трёх партиях команду братьев Грбичей, сборная России затем неожиданно уступила в групповом турнире более слабым командам Германии и Словакии, и в полуфинале в итоге оказались… югославы. Платонов же и Ко довольствовались пятым местом.

На том и закончилась эра тренера сборной Платонова. Он ещё долго старался держать на плаву тонущий из-за недостатка средств «Автомобилист», делал всё, чтобы открыть в родном Питере академию волейбола, которая сегодня носит его имя.

Так может быть всё-таки был прав Гераклит, утверждавший, что в одну реку нельзя войти дважды? А уж три раза и подавно…

 

Чемпионат.com

• Назад
• Вперед